Свадьба по-английски - Страница 3

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

Василий эту папку ненавидел. В его простой русской голове не укладывалось, к чему все эти сложности? Ну почему нельзя к ним ко всем обратиться «сэр»? Или «мистер»? И почему дети носят один титул, а родители другой? Почему один сын герцога маркиз, другой – граф, а третий – виконт? Да еще и с разными именами? И как это все запомнить, и кому это все надо? И чего они к нему пристали? И вообще он может никуда не ехать! А на дворе, между прочим, двадцать первый век, а вся эта ахинея – дикость и пережитки!

Но сколько он ни выл и ни упрямился, учить все же пришлось, и теперь, вновь увидев проклятую папку, он молча протянул руку, взял ее у жены, открыл окно и так же молча вышвырнул ее на зеленую обочину.

Машина между тем миновала раскинувшийся справа небольшой городок и вырулила на обсаженную старыми раскидистыми деревьями дорогу, через несколько минут они миновали древние кованые ворота, украшенные фамильным гербом рода Хантли и высеченным на каменной арке девизом клана Гордонов, чьим достойным представителем были маркизы Хантли. «Bydand», в переводе с гэльского «Остаемся».

Они обогнули возвышавшуюся справа среди деревьев древнюю башню, старейшую часть замка Хантли, и выехали на залитую солнцем аллею перед парадным дверями.

Вероника буквально завалила семью фотографиями Ханти-холла, статьями об истории и достопримечательностях замка, так что, вылезая из машины, Юлия уже ощущала себя почти дома.

Василий кряхтел рядом, расправляя затекшие члены, Эбби с Марусей на руках ждала, пока шофер достанет из багажника коляску.

– Да, – недовольно пробубнил Василий, критически осматривая владения будущих родственников. – Замок мог бы быть и побольше.

– Ну, во-первых, он и так не маленький, – резонно заметила супруга, осматривая приземистое трехэтажное строение из серого камня, словно взятое под стражу квадратными могучими башнями, возвышавшимися по краям фасада. – К тому же это один из старейших замков Шотландии, старая башня и большой каминный зал относятся еще к пятнадцатому веку, и наконец, это один из немногих замков Великобритании, в котором продолжают проживать представители древнего рода. Ты хоть представляешь, во что обходится содержание этой громадины? – вопросила Юлия капризного потомка купеческой фамилии.

– Я-то как раз представляю, – сухо заметил муж, единственный кормилец избаловавшегося семейства.

Странно, они стояли возле машины уже минут пять, но ни одна живая душа так и не соизволила выйти к ним навстречу.

– А почему это Ника нас не встречает? – словно читая ее мысли, спросил Юлию, нахмурившись, Ползунов, беря на руки раскапризничавшуюся Маруську, тем самым предоставляя няне небольшую передышку.

– Может, Ника решила встретить нас аристократически, стоя у подножия мраморной лестницы? – пошутила Юлия, поднимаясь по ступеням крыльца. Массивная дубовая дверь распахнулась им навстречу, и, миновав порог, они оказались в высоком сумрачном холле.

– Добро пожаловать в Ханти-холл, – раздался из сумрака гулкий безликий голос, он звучал так отрешенно, что у Юлии на мгновение возникла дикая мысль: уж не привидение ли их приветствует?

Но через минуту, когда глаза привыкли к слабому, лившемуся откуда-то сверху свету, она смогла разглядеть стоящую посреди вестибюля женщину. Высокая, подтянутая, в строгом темном платье, она смотрела на прибывших, неодобрительно поджав губы. Чувствуя, что начинает закипать от подобной «теплой» встречи, Юлия заговорила холодным, ровным голосом, стараясь не выдать раздражения:

– Добрый день. Мы мистер и миссис Ползуновы. И мне бы очень хотелось, чтобы вы проводили нас к моей дочери. Мисс Веронике Осокиной, – на всякий случай добавила она, совершенно не представляя, как разговаривать с этим оплотом английской респектабельности.

– Это невозможно, – произнесла таким же безучастным голосом дама и снова замолкла, испытывая их терпение.

– Так. Что здесь происходит? – не выдержал наконец Василий. – Где моя дочь? Где, наконец, мой зять? Почему нас никто не встречает? Что за бардак здесь творится? – клокотал возмущенный российский олигарх. И его простонародный рев эхом пронесся под древними высокими сводами, угрожая разнести аристократическое гнездо вдребезги.

Подобный эмоциональный напор возымел действие. Дама в темном ожила, дернула головой и, чопорно приподняв брови, заявила:

– Я провожу вас в библиотеку. Милорд выйдет к вам, – после чего молча развернулась и направилась к резным дверям, ведущим во внутренние покои.

Ползуновы так же молча двинулись за ней. Эбби осталась топтаться в холле.

«Чудное местечко. Начинаешь задумываться: а нужны ли нам такие родственнички?» – подумала Юлия и покосилась на Василия; его профиль выражал те же сомнения.

* * *

– Что вы сказали? – она растерянно смотрела на Джорджа, судорожно соображая, где взять англо-русский словарь. Знание языка, которое Юлия считала вполне сносным, кажется, подвело ее. – Повторите еще раз. Медленнее.

– Веронику арестовали два часа назад по обвинению в убийстве моей матери, леди Эстер.

– Джордж, это какая-то глупость! Вероника – и убийство! Она что, застрелила ее?

– Нет. – Бледное лицо Джорджа было каким-то пустым и невыразительным, он устало обхватил руками голову и опустился в большое красное кресло, стоящее возле камина. До сих пор разговор проходил стоя. – Маму ударили по голове садовой cleaver.

Последнего слова Юлия не поняла.

– Такой инструмент на длинной ручке, ровный и острый с одной стороны, он имеет три зубца с другой, – попытался объяснить Джордж, по-прежнему отводя глаза.